Знаменитый швейцарский цирк Кни, известный во всем мире как один из лучших в Европе, в 1985 году решил впервые пригласить к себе советских артистов, обратившись для этого в государственное объединение Союзгосцирк, где все они числились на работе. для этого в Москву приехал выдающийся артист и один из владельцев этого цирка Фреди Кни-младший, полный наследственного уважения к нашему замечательному искусству, а следовательно, и к учреждению, им руководившим. Первое недоумение появилось на его лице, когда он узнал, что русские артисты имеют право выступать в капиталистических странах не более трех месяцев, а для продления гастролей даже на два-три дня требуется особое разрешение ЦК КПСС.

Этого Фреди Кни предвидеть не мог, потому что артисты остального мира заключали контракты с его цирком на девять месяцев - именно столько длится в Швейцарии рабочий сезон. Столь жесткие ограничения сроков гастролей советских артистов за рубежом неофициально объясняли тем, что по статистике именно на четвертом месяце пребывания в гниющей чуждой среде советские люди начинали “разлагаться”, позитивно воспринимая некоторые нравы буржуазного Запада. И забывали о том, что они, согласно предварительному инструктажу в том же ЦК, должны пропагандировать советский образ жизни средствами циркового искусства.

Уговорить руководство Союзгосцирка на более длительные сроки гастролей не удалось. И господину Кни как беспартийному работнику швейцарского цирка оставалось только восхищаться столь трогательной заботой Коммунистической партии Советского Союза о сохранении морального облика цирковых артистов.

В итоге сошлись на том, что в Швейцарию поедут три группы поочередно, на три месяца каждая, хотя для принимающей стороны это влекло за собой дополнительные расходы на рекламу каждой из них в отдельности. В состав групп, помимо артистов, должны были входить также переводчик и так называемый  наблюдатель от Министерства культуры.

Удивленный Фреди попытался выразить сомнение по поводу необходимости присутствия на гастролях такого “наблюдателя”, разумно объясняя, что это не военные маневры, куда их обычно приглашают. Но когда ему также разумно намекнули, что техника безопасности в СССР касается и артистов, он вынужден был согласиться и на это.

Господин Кни, конечно, лукавил. От своих многочисленных друзей-импресарио, контактирующих с Министерством культуры СССР, он слышал о том, что в каждую русскую труппу, выезжающую за рубеж, внедряется такой наблюдатель, у которого даже цирковой конный термин свобода вызывает подозрение. Ему рассказывали, что среди них попадались умные и дураки, шибко пьющие, особенно на банкетах, и трезвенники, умело выбиравшие объект наблюдения на этих же банкетах. Но для принимающей стороны они не представляли ни опасности, ни тем более пользы. Их терпели, как зрители терпят наличие лонжи у хороших артистов. А самих артистов сильно волновала лишь степень наблюдательности этих людей, которых за глаза называли дзержинскими,  ведь от них зависела дальнейшая возможность выезда за границу.

Но вернемся к Кни.

Получив от руководства Союзгосцирка гарантию своевременного прибытия каждой группы артистов с учетом репетиций, счастливый швейцарец отбыл на родину. Сразу замечу, что за два дня до окончания работы первой смены артистов на его тревожный запрос объяснить отсутствие следующей         группы из Москвы          пришел официальный ответ, состоящий из одного слова: думаем. Эта телеграмма до сих пор хранится в Швейцарии как уникальная реликвия первых контактов с Союзгосцирком.

Что такое западный цирк-шапито, тем более таких масштабов, как Кни, у нас тогда слабо представляли. Мы по-ленински пошли другим путём. После фантастического успеха Советского цирка за рубежом в 50-60 годы на него буквально полился дождь государственных субсидий, видимо, в благодарность за этот успех и за то, что он вместе с балетом кормил валютой всю советскую культуру, включая работников одноименного министерства. В результате этого, как грибы после дождя, стали вырастать новые цирки-дворцы, как их тогда называли. Строить торопились, чтобы встретить в них уже приближающийся коммунизм. В большой степени этому способствовало и личное тяготение к цирковому искусству вождей страны Н.С.Хрущева и Л.И. Брежнева, которых, видимо, туда тянуло подсознательное чувство родства с ним по части парадоксального мышления. Сочетание слов “Советский цирк” в прямом и переносном смысле было в те годы самым популярным в мире.

Но давайте вернемся к Кин, одному из многочисленных цирков-шапито, которые сотнями расплодились по всему европейскому пространству - взамен старых стационарных зданий. Таких сегодня во всей Западной Европе осталось лишь несколько. Все они способны продержаться с программой не более 3-4 месяцев в году. Остальные потеряли зрителей, прогорели и были распроданы для других целей. Мне кажется, что этот процесс уже приблизился к нашим границам и ему готовят торжественную встречу. Но пока тайно, в качестве сюрприза, пуская любопытных скептиков по ложному следу.